Школьные годы Дианы     r

 Когда Диане исполнилось девять лет, родители решили, что для нее будет лучше, если она будет учиться в школе интернатного типа, что для девочек из высших кругов было вполне нормально.

Это был, по воспоминаниям ее отца, «ужасный» день. Малышку повезли по ровной и однообразной местности за сорок миль от Сендригхейма в Норфолк, где оставили в Риддлесворт Халле при Диссе с ее любимой морской свинкой Пинатс и чемоданом с наклейкой «Д. Е. Спенсер», набитым школьной формой, состоящей из юбок в складку и белых блузок, а также «самым красивым воскресным» черешнево-красным платьем, которое мать ей купила у Гапрода, в магазине одежды для школьников.

Но и для Дианы в этом дне не было ничего особенного.

В школу она ходила уже и до этого. После того как дома ее два года проучила старая воспитательница ее матери Элли Эллен, она два года провела в Шилфилде, в ближайшем Кинге Инн. Но это была дневная школа, и каждый вечер она могла вернуться в теплую и доверительную атмосферу Парк Хауса. Теперь она была далеко от дома, в окружении таких же, как она, маленьких девочек, из которых многие тоже в первый раз оказались вне дома, так что в первые дни интернат по ночам оглашался сдавленным подушками плачем его новых юных воспитанниц.

Школа, даже в самые свои светлые минуты, не была тем местом, где бы Диана, по крайней мере по результатам, могла бы заблистать в полную силу. Элли называла ее «трудолюбивой пчелкой» и «добросовестной труженицей». Диану интересовала история, она любила рассказы о жизни королей и королев. В Шилфилде директор школы Джин Лоу, свидетельствовавшая в пользу лорда Элторпа в его судебном споре относительно детей, пришла в восторг от того, как Диана хорошо читает и красиво пишет, обратив внимание на то, что все свои рисунки и картинки она посвящает «мамочке и папочке».

Но тогда она была маленькой. В Риддлесворте на смену детсадовским играм прежних лет пришли более серьезные занятия по грамматике, арифметике и истории, на которых фигурировали не сказочные короли и королевы, а факты и даты. По признанию госпожи Лоу, она была «весьма посредственной» ученицей.

Британские интернатные школы, однако, - это особые учреждения. Они могут принести настоящие страдания. Вместе с тем своей рутиной и требованиями соблюдения правил и распорядка жизни в них они могут обеспечить чувство надежности и защиты. Диана, подобно многим другим детям из ущербных семей, приобрела здесь уверенность, которой ей так не хватало в жизни.

Вскоре она привыкла, и мать с отцом по очереди стали ездить к ней на уикенды, привозя ей имбирные кексы, пирожные, бизе, которые она так любила.  Она никогда не добилась высоких результатов в учебе, но выделялась среди окружающих другими качествами своей натуры.

«Я очень хорошо помню, - написала госпожа Лоу в школьном журнале за 1981 год, когда Диана благодаря своему браку стала самой славной из всех ее бывших воспитанниц, - ее приветливость по отношению к младшим детям нашей школы, ее положительную общую успеваемость, ее любовь к животным, ее высокие результаты в соревнованиях по плаванию и вообще ее ловкость во всем, что бы она ни делала.»

Знания, полученные в Риддлесворте, позволили ей сдать общий экзамен, открывший ей возможность учиться дальше. По семейной традиции она начала ходить в Вест Хет, частную школу для девочек при Севеноксе. В амбиции школы, основанной в 1865 году, входило «научить девушек работать над собой, развивать свои интересы и выполнять свои гражданские обязанности».

Прабабушка принца Чарльза, королева Мария тоже ходила в эту школу. Там училась и Дианина мать, которую ориентировали на то, «чтобы она со всеми советовалась». Туда же решила послать своих собственных дочерей и госпожа Шенд Кидд - с переменным успехом.

Средней сестре, Джейн, которая к Дианиному приходу туда уже была среди старших учениц, там было хорошо. Не нравилось там, однако, старшей сестре, Саре.

Сара, подобно своей матери, была отличной теннисисткой. Она была даже зачислена в младшую команду Уимблдона, но ее подвел аппендицит. Она была блестящей спортсменкой. Играла в лакросс2, гандбол, крикет и теннис. Она возглавляла команду пловцов. Славу ей принес особый, спенсеровский прыжок в воду, едва заметно волновавший воду в бассейне.

Вместе с тем она была очень упряма и вздорна. И хотя сейчас она совсем не пьет, тогда она очень любила крепкие напитки.

«Я пила от скуки, - вспоминает Сара. - Пила все что угодно...Виски, коинтре, шепри, но чаще всего водку, потому что она не отражалась на дыхании».

Но однажды дыхание все же ее подвело, в результате чего ей было бескомпромиссно предложено собрать чемодан и оставить навсегда эту школу.

Диана никогда не принадлежала к этой категории людей, но у ней, бесспорно, были свои причуды.

Директор школы, недавно вышедшая на пенсию австралийка Рут Радж, решила «развивать характер и самоуверенность» своих воспитанниц. Они должны были носить форму или матроску с плиссированной юбкой и черными чулками. («О, надо же! - воскликнула Диана завистливо, когда она вернулась туда в 1987 году для открытия там нового спортивного зала. -Я вижу, что сейчас вам разрешают носить колготки разных цветов»). Спали они в комнатах, которые они называли «хлевами». Дианин «хлев» украшал портрет принца Чарльза, хотя ее подруги в шутку предрекали ей, что она выйдет замуж за Эндрю.

От каждой воспитанницы в рамках ее «гражданских обязанностей» требовалось участие в общественно-полезном труде. Диана каждую неделю навещала в Севеноксе одну старую даму. Она сидела с ней, разговаривала, ходила за покупками и помогала ей в уборке. Кроме того она каждую неделю ходила в недалекий детский дом, где находились пострадавшие дети.

Большое внимание в школе уделялось музыке и спорту. В этих сферах у Дианы были успехи. Она прилично играла в теннис, хотя и не так блестяще, как ее мать или старшая сестра. У нее был приз за прыжки в воду. Она блистала в гандболе, так как по ее собственным словам, «из-за своего высокого роста мне было намного легче забросить мяч в сетку».

Она танцевала степ, занималась балетом и совершала длительные прогулки по интересным местам в окрестностях главного здания школы, построенного в григорианском стиле.

И как все дети интернатных школ, Диана с нетерпением ждала каникул. Ее каникулы всегда были особенно приятными. Независимо от того, что думал ее отец о своей бывшей супруге (а учитывая все обстоятельства, неудивительно, что он был о ней невысокого мнения), он решил как можно быстрее избавить своих детей от чувства непреходящей горечи, и поэтому они проводили каникулы попеременно то в Норфолке, то в Суссексе, а позднее и на Айл оф Сейл на западном побережье Шотландии, где Шенд Кидды купили тысячеакровую овечью ферму.

Шотландия была идеальным пристанищем для взрослеющей девочки, которая не по годам была еще ребенком. Там можно было поплавать в теплых водах Гольфстрима, втекающего в узкую протоку Лорн, заполнить наживой корзины для ловли раков, а иногда и сходить в кино в Обен, где у Френсис Шенд Кидд был маленький сувенирный магазин.

Когда Диане было четырнадцать лет, ее семья унаследовала более престижное владение, чем был Элторп, - резиденцию рода Спенсеров в Нортхемптоншире.

В 1975 году умер ее дед, седьмой граф, и ее отец унаследовал дом - великолепное дворянское поместье в двух часах езды от Лондона, раскинутое на двух тысячах акров волнистой местности. В высоченной галерее там висят портреты Дианиных предков, в том числе картины кисти сэра Иешуа Рейнольдса.  Здесь есть и библиотека с редчайшими европейскими изданиями. На первом этаже находится коллекция китайского фарфора.

Лорд Элторп отныне стал графом Спенсером. Диане было пятнадцать лет, когда

Джонни Спенсер нашел себе женщину,

которой предстояло заменить ему первую жену Френсис. Результатом этого было почти полное повторение всех тех горьких страданий, которыми было отмечено предшествующее десятилетие. Причиной этого была избранница отца - дочь Барбары Картленд, Рейн, жена графа из Дартмута, одного из друзей Спенсеров.

Она бросила своего мужа и через два месяца после развода с ним в лондонском магистрате Олд Кекстон Холл в 1976 году за пять минут зарегистрировалась со Спенсером.

«Наша история, - говорит Спенсер, - это история двух одиноких людей, которые нашли друг друга и обрели в этом свое счастье».

Его дочери не разделяли этой радости. Когда Рейн переехала к ним, девочки по примеру Сары начали попевать себе под нос: «Рейн, Рейн, выметайся вон.» Они презирали ее за эффектные аристократические манеры и командирские замашки, которыми она хотела завоевать их вместо матери.

Когда она - будучи еще леди Дартмут - в первый раз пришла на обед в Парк Хаус, у няни Мери Клерк был повод для опасений. «Я помню, что была тогда в диком напряжении и все время пыталась отвлечь внимание Дианы. В результате всего этого Сару выгнали из комнату, а Диана сама пошла за ней. С тех пор мы никогда не обедали вместе с леди Дартмут.»

Рейн приписывают, будто она, уже будучи леди Спенсер, способствовала разрыву

своего супруга с его сварливым отцом. Это, однако, не улучшило ее отношений

с детьми. Лорд Спенсер, который всеми силами еще пытался пренебречь

язвительными усмешками, вынужден был, тем не менее, признать: «Не бывает

беспроблемных отношений между сводными родственниками. Поэтому нелегко было

моим детям и Рейн, когда она попала в такую замкнутую семью, как наша.

Невозможно было с самого начала ожидать, что произойдет чудо.»

После того как лорд Спенсер приподнялся на ступеньку выше в иерархии дворянских титулов, его дочь, до той поры обыкновенная девушка, стала леди Дианой Спенсер. Это повышение не приуменьшило, однако, строптивости и озорства ее натуры. Когда она снова вернулась в школу, то прославилась тем, что, если ей не нравился какой-нибудь вид спорта, она замазывала себе коленки синими тенями для глаз, притворяясь, будто они у нее все в ссадинах.  А в общежитии, по ее воспоминаниям, они коротали время в ночных пирушках и в забрасывали друг друга подушками и калачами.

Когда ее поймали на этом деле, она была наказана тем, что должна была «шесть раз обойти вестибюль, что мне нравилось несравнимо больше, чем гоняться по лакроссовской спортплощадке или выпалывать сорняки в огороде, и до чего я стала большой охотницей. «

Этого ее пристрастия, однако, недоставало учебе. В Шилфилде она получила приз за большие старания. В Риддлесворте она выиграла конкурс «Уголок наших меньших братьев», что было оценкой самого лучшего содержания домашних животных.

В Вест Хете она была отмечена «специальной премией за социальную службу», которой, как подчеркнула госпожа Радж, удостаивались лишь самые лучшие воспитанницы.

Экзаменаторы, которым предстояло оценить ее работу в рамках экзаменов за основной начальный курс, не были настолько снисходительными. Она провалилась по всем предметам. А когда она вернулась, чтобы сдать экзамены снова, ее снова постигла неудача.

Когда в 1987 году она снова вернулась в школу, чтобы открыть там новый спортивный зал стоимостью в 250 000 фунтов стерлингов, она сказала: «Вопреки тому, что, возможно, обо мне думали госпожа Радж и мои учителя, я здесь, действительно, все-таки кое-чему научилась». Этого, однако, оказалось мало для того, чтобы она могла продолжить образование по достижении шестнадцатилетнего возраста.

Она покинула Вест Хет без какой-либо конкретной квалификации.

За этим последовало краткое, хотя не такое уж полезное пребывание в Институт Эльпин Видеманет, дорогой швейцарской частной школе, готовящей девушек ко вступлению в общество. Ей предстояло там усовершенствовать французский язык.  Вместо этого она общалась по-английски с Софи Кимбел, тоже англичанкой, пока, наконец, она страшно не заскучала по дому. В школе господствовал диктат, всем было строго запрещено и пикнуть на другом языке, кроме французского Воспитанницы должны были пройти двухгодичный курс секретарш и научиться готовить, но если они не понимали что-либо из того, что происходило вокруг, это очень затрудняло им жизнь. На ночь их обычно запирали, и единственными парнями, которых им приходилось время от времени там видеть, были ребята из местной деревни. Диана, выглядевшая моложе своего возраста, не вписалась в круг более искушенных в европейской жизни воспитанниц и, хотя катание на лыжах и доставляло ей большое удовольствие, все остальное ей там не нравилось. И однажды, после моря слез, она собралась и улетела домой в Челси, квартиру матери в Лондоне.

И Диана была не единственной ученицей, бросившей учебу. Мелани Грин, посещавшая ту же школу вскоре после Дианы, вспоминает: «Мне все там было ненавистно. Я очень хорошо понимаю, почему она ушла. Никогда в жизни я не была более несчастна, чем тогда. Поэтому и я ушла оттуда».

Будущее для многих молодых людей с такой слабой подготовкой не сулило ничего, кроме пособия по безработице и надежды. Диана была избавлена от такой горькой участи. Она родилась дворянкой, и семейный капитал мог обеспечить ей существование. Она поселилась у матери, стала ходить на курсы кулинарии и учиться танцевать.

А когда госпожа Шенд Кидд решила продать дом, Диана благодаря своей доле в семейном состоянии, а также маленькому наследству, оставленному ей их американской прабабушкой Френсис Уорк, купила квартиру на Колгерн Корт, 60, что делит Кенсингтон от квартала с более дешевыми квартирами - Иеалс Корт.

Сначала она жила с Софи Кимбелл. А когда та съехала, ее сменила Каролин Правд, подруга Дианы по школе Вест Хет, учившаяся в Королевском музыкальном колледже. Позднее к ним присоединилась Энн Болтон, вышедшая позднее замуж за австралийца Нела Хилла, и импульсивная Вирджиния Питмен, проехавшая автостопом всю Африку.

Им хорошо было вместе. Продукты они покупали в угловой лавке, принадлежащей одному индусу, ели они в местных бистро и в отдельных случаях приглашали друзей к себе на ужин. (Вирджиния обычно готовила, а Диана, до фанатизма любившая чистоту, мыла посуду).

Надо было думать и о деньгах. Энн Болтон поэтому работала секретаршей в риэлтерной компании. Диана же вынуждена была довольствоваться более трудной работой - один год она работала уборщицей и патронажной сестрой.

Ее сестра Сара тоже жила в Лондоне, в квартире, которую она делила с дочерью землевладельца из Хемпшира Люциндой Крейг-Харвей. Люцинда, в настоящее время театральный продюссер в Вест Энде, вспоминает: «Диана работала у меня «уборщицей» три дня в неделю. Она делала все. Чистила ванную, драила туалет, содержала в порядке студию. И все у нее хорошо получалось, просто все горело в руках. Но Саре, ее старшей сестре, это было не по душе, и Диана, проработав год, решила уйти. Из десяти очков я бы за работу Диане дала все восемь».

По вечерам эта прославленнейшая служанка в мире - не каждой уборщице суждено

стать принцессой уэльской - приглядывала за детьми. Среди ее работодателей

была и американская чета - Патрик и Мери Робинсоны, которым

Диана запомнилась как «исключительно интеллигентная и прекрасно обходящаяся с детьми» няня.

Именно работа с детьми приносила Диане наибольшее удовлетворение. Ее амбиции стать балериной рухнули, когда она очень сильно вытянулась. Вместо этого она возлелеяла мечту стать учительницей балета. Ей удалось короткое время поработать в школе танца госпожи Вакани за углом своего дома в Кенсингтоне, где она учила детей первым ритмическим шагам. Однако она не прикладывала к этой работе столько усилий, чтобы можно было на этом построить карьеру. «Она очень любила светскую жизнь, «- вспоминает госпожа Вакани.

Дети ее, однако, любили. И когда Кей Сет-Смит, одноклассница ее средней сестры Джейн по Вест Хету, предложила Диане поработать в дошкольном заведении Янг Ингланд Киндергартен, филиал которой она сама вела в Пимлико, Диана согласилась.

«Она очень хорошо ладила с детьми, и родители ее любили, «- подытоживает Кей.

В ее обязанности входило помогать детям в рисовании, комментировать им иллюстрированные книги, играть с ними в кубики, учить их основам танца, успокаивать их, когда они плакали, и менять им белье и штанишки, когда он писались. С этой работой она справлялась отлично. Как однажды заметила ее мать, «в отношении детей Диана как Пид Пайпер».

Эта богатая событиями светская жизнь, о которой говорила госпожа Вакани, становилась все более бурной. Потому что на горизонте появился молодой мужчина, и этим мужчиной был принц Уэльский, «самый желанный холостяк на свете».

Диана была польщена и очарована. Любовный роман привел в большое волнение ее сожительниц, которые начали строить планы, интриги и хитрости, с ним связанные. А когда стало ясно, что дружба Дианы с Чарльзом - нечто большее, чем очередное знакомство, волнение возросло и приобрело новый импульс.  Позвонит Чарльз сегодня вечером или нет? Пригласят Диану в Бальморал или нет? Не слишком ли стар он для нее? - спрашивала Диана у девчат, живущих вместе с ней. Любит ли он ее? В самом ли деле его полюбила девушка, давшая клятву не выходить замуж, пока по-настоящему кого-нибудь не полюбит?

В спешке королевского ухаживания было не до глубоких мыслей. Те придут позднее.

В 1987 году Каролин Прайд дала интервью австралийскому телевидению. Что было общего у Дианы и Чарльза? - спросили ее.

Она открыла рот и так и осталась с раскрытым ртом, пытаясь выдавить из себя ответ.

А ответ все не приходил. Реакция Каролин была дипломатически вырезана, и мир никогда не узнал о ней.    

 Оглавление

На главную страницу